Франсуа милле прививка дерева

Этот вариант картины Жана-Франсуа Милле «Крестьянки с хворостом», выполненный в технике пастели, находится в коллекции музея Висбадена.
Jean-Francois Millet (1814-1875) «Die Reisigsammlerinnen», um 1867
Pastell auf Papier. Museum Wiesbaden.

Моя попытка сфотографировать картину «Die Reisigsammlerinnen» («Сборщицы хвороста») с минимальным количеством бликов на стекле, к сожалению, привела к некоторому искажению горизонтальности и вертикальности рамы. Не могу найти данных о размере картины, но она достаточно большая, по сравнению с более ранними вариациями данного сюжета, вместе с рамой точно более метра.
Две женские фигуры на заднем плане прорисованы прерывистыми линиями словно продолжение огромных вязанок хвороста. Различные оттенки коричневого, воздушно-серебристого, малахитового или бирюзового дополняют мягкую атмосферу предвечернего серого. Серый цвет — это воздух, оболочка, пелена, это поэтический элемент, который отличает таких реалистов, как Фромантен и Милле, от «грубых» натуралистов.

 Женщины в мешковатой домотканой крестьянской одежде с огромными вязанками хвороста за спиной. Пастель 1867-го года действительно очень поэтична. Немецкие газеты писали об этой картине, ставшей одним из главных шедевров выставки французкого реализма в 2017-ом: «Millet adelt die Armut, aber er klagt nicht an». Милле облагораживает бедность, но не обвиняет, показывает не только бремя работы, но и достоинство людей.
Сборщицы хвороста (собирательницы хвороста) часто появлялись на картинах Милле. Наиболее обсуждаемый вариант находится в Эрмитаже, если не ошибаюсь, в Шатровом зале, рядом с коллецией Малых голландцев.
«Крестьянки с хворостом». ок. 1858 Холст, масло. 37,5 × 29,5 см
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Эскиз «Women Carryng» («Женщины с хворостом»). 1858 Карандаш, гуашь. Метрополитен-музей

В начале 1870-ых Милле работал над серией картин на традиционный сюжет о временах года. На картине «Зима» изображены три женские фигуры с вязанками хвороста, как на пастели в Висбадене. Эта картина осталась незавершенной, она находится в Национальном музее Кардиффа в Великобритании.
Jean Francois Millet «Winter» 82 × 100 cm. The Faggot Gatherers National Museum Wales

Середина XIX века, эпоха романтизма отходит на второй план и уступает место реализму. Реалистическое искусство развивалось в ходе крупных социальных потрясений после Французской революции. Париж стал центром мира искусства, оттуда, из Франции, пришли решающие импульсы, решающие акценты, легшие в основу искусства конца XIX века. Не проходите мимо, всмотритесь в лица крестьян на картинах Милле, вчитайтесь в строки рецензий и отзывов, написанных тогда, в XIX веке, может быть вам удасться разглядеть и понять нечто значимое. За основу моего рассказа взята книга Адольфа Розенберга «История современного искусства» (издание Leipzig : Grunow, 1884)

Французский художник, один из основателей барбизонской школы, Жан-Франсуа Милле (1814—1875) родился в многодетной крестьянской семье в маленькой деревушке Грюши близ Шербура (Gruchy bei Cherbourg) на северо-западе Франции. Отец смог обеспечить сыну хорошее школьное образование, он же был первым, кто разглядел и художественный талант мальчика. Жан-Франсуа Милле начал обучение в Шербуре у местного художника по имени Bon Dumourel, а затем продолжил учебу в местной академии у Jean-Charles Langlois, бывшего учеником французского художника-академиста Антуана-Жана Гро (Antoine-Jean Gros снискал известность изображениями побед наполеоновской армии).
Jean-Charles Langlois для своего одаренного ученика (оставшегося после смерти отца без материальной поддержки) добился от городского муниципального совета пособия в 400 франков в год, позднее управление округа добавило ещё 600 франков. Благодаря этой материальной поддержке Милле в январе 1837 года отправился в Париж, где сначала изучал старых мастеров, а затем поступил в мастерскую Поля Делароша (Paul Delaroche, 1797—1856), в которой так и не сумел почувствовать себя комфортно. Милле зарабатывал на жизнь тем, что рисовал небольшие легкомысленные жанровые картины в духе Ватто и Буше. В 1840 году Жан-Франсуа Милле впервые выставил в Салоне один из портретов, который впрочем остался незамеченным, и в последующие годы художник был не слишком доволен своими выставками.
В 1845-ом он женился во второй раз (его первая жена умерла после короткого брака от чахотки). Милле писал картины на библейские и мифологические сюжеты с сатирами и купающимися девушками на фоне пейзажей в стиле Антонио да Корреджо и Нарсиса Диаса. Первая его картина на сельскую тему, ставшую в последствии ведущей темой в его творчестве, появилась в Салоне в 1848 году.

Картина «Веяльщик» (1848 год) находится в Национальной галерее в Лондоне. «Kornschwinger»: линии, описывающие контур тела, черты лица, напряженная поза, изображенного на картине человека, подчеркивают тяжесть и изнурительность отупляющей работы (abstumpfenden Arbeit). Известный французский писатель и критик Теофиль Готье (Theophile Gautier, 1811—1872) высказал самый похвальный отзыв об этой картине, особенно восхищаясь взлетевшим при встряхивании корзины золотым зерном (Готье писал про столб золотой пыли «in einer Säule von goldigem Staube das Korn aus seinem Korbe»).
 «Веяльщик», 1848 год. (нем. «Kornschwinger») Национальная галерея, Лондон.

В июне 1849 года, спасаясь от эпидемии холеры, Милле вместе с художником-анималистом Charles Emile Jacque (1813—1894) отправился из Парижа в Барбизон, малоизвестную деревню на северо-западном краю леса Фонтенбло, где живописцы Теодор Руссо (Théodore Rousseau, 1812—1867) и Леон Белли (Leon Belly, 1827—1877) проживали с 1848 года. Милле рассчитывал лишь на временное пребывание в Барбизоне, но судьба распорядилась иначе, художник настолько глубоко погрузился в сельскую тишину, что уже никогда не возвращался в Париж, и оставался в Барбизоне в течение двадцати семи лет, до конца своей жизни. Барбизонцы, своеобразным манифестом которых стало реалистичное, лишённое драматических эффектов, изображение окружающей природы, основали здесь национальную школу пейзажной живописи. Постепенно, благодаря работам выдающихся художников, маленькая деревушка Барбизон и лесной массив, окружающий замок и городок Фонтенбло, превратились в излюбленный маршрут для летнего отдыха парижан, популярное место пеших и верховых прогулок. Со временем два великих мастера, Руссо и Милле, также стали ближе друг к другу, их долгие годы связывала тесная дружба.

1850, Belvedere, Wien. Автопортрет.

В письме к своему другу, критику и искусствоведу Альфреду Сенсье (Alfred Sensier, 1815—1877), Милле сообщал, что больше не хочет рисовать картины с мифологическими фигурами, но только с крестьянами: «Я должен признаться Вам, рискуя прослыть социалистом, что это сторона человеческой жизни в искусстве привлекает меня более всего». Родившийся в крестьянской семье и не любивший городскую суету художник радуется окружающей его тишине, которой с таким восхищением можно наслаждаться в лесу или на распаханных полях. Он радуется возможности предаваться мечтам, «und zwar einer traurigen, wenn auch reizvollen Träumerei» — хотя и грустным, но восхитительным мечтаниям.
«Man sitzt unter Bäumen und empfindet alles Wohlbehagen, alle Ruhe, die man geniessen kann; man sieht, wie ein armes, mit einem Reisigbündel beladenes Wesen aus einem kleinen Fussweg herauskommt» — сидя под деревьями и наслаждаясь тишиной и покоем, видишь, как бедняк, нагруженный вязанкой хвороста, выходит на тропинку. Милле пишет о том, что вид этой неожиданно появляющейся фигуры напоминает о печальной (грустной, горестной — traurige) основе человеческой жизни — о тяжелой работе. Создается впечатление, которое Лафонтен высказывает в басне про лесоруба:
Quel plaisir a-t-il eu depuis qu’il est au monde?
Ell est-il un plus pauvre en la machine ronde?

Позволю себе процитировать чуть больше, в письме Милле к другу присутствуют лишь две заключительные строки:
Бедный лесоруб, весь скрываемый ветками,
Под бременем вязанки, а также лет,
Стонущий и согнутый, шел тяжелым шагом
И пытался добраться до своей прокопченной лачуги.
Наконец, выдохшись от усилий и боли,
Он снимает вязанку, размышляет о своей судьбе.
Какая радость у него была, с тех пор как он появился на свет?
Есть ли беднее человек на земле?
(с) Жан де Лафонтен.

Описывая согбенные фигуры работающих на поле крестьян, Милле вспоминает библейскую строку: «в поте лица твоего будешь есть хлеб». И продолжает: «Und doch findet sich hier für mich die wahre Menschlichkeit, die grosse Poesie!» — и все же для меня это и есть настоящая человечность, великая поэзия!

Автор цитируемой мною книги Адольф Розенберг (Adolf Rosenberg, 1850—1906), обращаясь к читателям, замечает, что на момент написания книги (1884) эти слова Милле звучат наивно, даже по-детски, в своей простой самоочевидности. Но не следует забывать, что тогда Милле первым разорвал романтическую завесу, которую воображение поэтов соткало вокруг обнаженной мрачной реальности. И ещё одна цитата дополняет рассказ о художнике, как прототип к творчеству Милле рассматривается описание из книги французского моралиста Жана де Лабрюйера (Jean de La Bruyère, 1645—1696) «Характеры или нравы нынешнего века», глава XI «О человеке»:
«Порою на полях мы видим каких-то диких животных мужского и женского пола: грязные, землисто-бледные, иссушенные солнцем, они склоняются над землей, копая и перекапывая её с несокрушимым упорством; они наделены однако членораздельной речью и, выпрямляясь, являют нашим глазам человеческий облик; это и в самом деле люди. На ночь они прячутся в логова, где утоляют голод ржаным хлебом, водой и кореньями. Они избавляют других людей от необходимости пахать, сеять и снимать урожай и заслуживают этим право не оставаться без хлеба, который посеяли.»
Перевод с фр. Э.Линецкой и Ю.Корнеева

Картина Жана-Франсуа Милле «Прививка дерева» была представлена на Всемирной выставке в Париже в 1855 году. Критик Теофиль Готье писал о предельной простоте композиции картины, которая хотя и не привлекает внимания с первого взгляда, но оставляет зрителей под впечатлением в течение долгого времени после знакомства. «Женщина, конечно, не красива» — пишет критик, но отмечает задумчивое и трогательное выражение её лица, спокойную величавость её фигуры (позы), мастерски прорисованные складки её фартука (которые могли бы быть высеченны в мраморе). Мужчина настолько погружен в свою работу, что выглядит так, как если бы он был таинственным священником, совершающим обряд мистического служения некому сельскому божеству (ländlichen Gottheit). Готье видит в крестьянине своего рода героя, несущего бремя всего человечества на своих сгорбленных плечах.

О ценах на картину. Друзья пытались поддержать Милле. Теодор Руссо в 1855-ом году по дружбе заплатил ему за картину «Прививка дерева» огромную сумму в 4 тысячи франков. На аукционе (Versteigerung der Hartmannschen Sammlung) в 1881 году эта картина была продана за 133 000 франков.

За картиной «Прививка дерева» (1855) следовал один шедевр за другим, в основном вечернее настроение (Abendstimmungen) с глубокими тенями, в которые Милле погружался с растущим предпочтением. «Пастух, ведущий стадо домой на закате», «Сборщицы колосьев» (1857/59), «Вечерний благовест / Анжелюс» (1857/59).

«Сборщицы колосьев» (1857/59, Paris, musée d’Orsay)
Холст, масло. 83,5 × 110 см.

«Вечерний благовест / Анжелюс» (1857/59, Paris, musée d’Orsay)
Холст, масло. 53,3 × 66 см
Музей Орсе, Париж

Картина получила название по первым словам молитвы «Angelus Domini», что означает «Ангел Господень». Такая молитва читается католиками три раза в день. Крестьянин и его жена слышат колокольный звон, приглашающий на вечернюю молитву. Деревенская церковь видна на горизонте. Крестьянин снял шляпу и держит ее большим и указательным пальцами, жена его сложила руки в молитве, они оба устремляют взгляды к земле, в которой заложено все их существование. По словам Chesneau (вероятно, имеется в виду французский искусствовед и критик Ernest Chesneau), крестьянин, даже когда он говорит с Богом, склоняет голову к земле («Selbst wenn er zu Gott spricht, neigt Selbst wenn er zu Gott spricht, neigt er seine Stirn dem Erdboden zu»)

О ценах на картину «Анжелюс» (цитата из сети). «В 1889 году, когда картина вновь была выставлена на продажу, за неё боролись консорциум американских торговых агентов и Антуан Пруст, французский меценат, желающий обогатить этим полотном экспозицию Лувра. Американцы победили, отдав за полотно Милле рекордную по тем временам сумму (580 000 франков). Картину готовят к отправке за океан. Однако через несколько недель Альфреду Шошару, издателю журнала, посвященного истории Лувра, удается откупить у американцев картину за 800 000 франков. Общественное мнение называет этот поступок патриотическим жестом, достойным истинного гражданина. Согласно завещанию мецената, картина должна будет находиться в Лувре до 1909 года. Сегодня она украшает собой экспозицию парижского Музея Орсе.»

Милле был огорчен тем, что жюри Салона 1859-го года отказалось от его картины «Смерть и дровосек», в которой он воплотил мысль, изложенную в приведенном выше письме к своему другу Альфреду Сенсье. Отказ не обескуражил Милле, он был полон решимости придерживаться своего принципа, и не стремился что-то навязывать Салону, к тому времени его работы с восторгом воспринимались критиками.

В 1860 году произошли изменения к лучшему в крайне скромных жилищных условиях семьи. Богатый любитель живописи заключил с Милле контракт, в соответствии с которым художник пообещал передавать все картины и рисунки своему клиенту за ежегодное пособие в размере 4 000 франков, контракт действовал в течение трех лет. Это был самый беззаботный и счастливый период в жизни Милле, на свет появились такие картины, как «Стрижка овец», «Человек с мотыгой», «Крестьяне, сажающие картофель», «Пастушка гусей (пасущая гусей)» и другие.

«Крестьяне, сажающие картофель» (Les Planteurs de pommes de terre), ок. 1861 года.
Холст, масло, 82,5 × 101,3 см,
Бостон, Музей изобразительных искусств.

Появившаяся в Салоне в 1863 году картина Жана-Франсуа Милле «Человек с мотыгой» («человек, который опирается на свою мотыгу») вызвала бурю негодования. По мнению автора книги Адольфа Розенберга, это была попытка изобразить работающих людей как диких животных в соответствии с приведенным выше трагичным описанием Жана де Лабрюйера («jene traurige Schilderung La Bruyeres von den wilden Thieren zum Bilde zu gestalten»).  Человек с согнутой спиной на картине Милле подобен стоящему на задних лапах дикому зверю. Крестьянин стоит, оперевшись руками на рукоять своей мотыги и бездумно уставясь в пустоту. Унылое выражение и искаженные, грубые черты его лица отталкивают и причиняет боль. Но линии простирающегося залитого вечерним светом ландшафта придают фигуре идеализированную и возвышающую силу. Помимо возмущенных отзывов было высказано и одобрение. Адольф Розенберг приводит сонет, написанный одним из офицеров, чтобы поддержать и вдохновить художника: Va, laisse leur les rois, les nymphes, les heros…

Краски картин Милле становятся ярче и дружелюбнее, но в то же время художник описывает рабское существование земледельцев со всё более возрастающим красноречием: «der Ton seiner Bilder heller und freundlicher, während der Maler zugleich immer schneidiger und mit stetig wachsender Beredsamkeit auf die Sklaverei des Ackerbauers hinwies».

За  «Пастушку» (в книге Розенберга название картины «Hirtin») в Салоне 1864 правительство предложило Милле 1500 франков. К счастью, ему удалось продать «Пастушку» в частную коллекцию за 2000 франков.
Полагаю, речь об этой картине. У Милле есть разные пастушки, это «Пастушка, стерегущая стадо» 1862/64
Другое название «Пастушка со стадом» 1864. Холст, масло 81 х 101 см. Музей д’Орсэ. Париж.

В 1868 году  Милле наконец получил официальное признание, под бурные аплодисменты присутсвующих 13 августа 1868 года в парижском Салоне он был удостоен звания офицера Ордена Почетного легиона (zum Offizier des Ordens der Ehrenlegion ernannt wurde). Счастливый брак, жена, готовая поддержать его буквально во всем и родившая ему девять детей. Осложняющая работу борьба с мигренью. В последние годы жизни Жан-Франсуа Милле под влиянием друзей-барбизонцев пробует свои силы в пейзажной живописи.
Картины этого периода: «Урок вязания», «Отдыхающий винодел», «Стога сена, осень» и др.

«Стога сена, осень» (1868/74), Музей Метрополитен, Нью-Йорк

«Dandelions», Jean-François Millet, 1867/68
© Museum of Fine Arts, Boston

«Millet ist selbst aus dem Bauernstand hervorgegangen, dessen Mühseligkeiten er mit so unbarmherziger Wahrheit geschildert hat, ohne die Schatten durch das Licht zu mildern, welches die Genugthuung über die vollbrachte Arbeit und die Erüchte derselben auch auf das entbehrungsvollste Leben wirft.»
Адольф Розенберг подчекивает, что художник, сам родом из крестьянства, изобразил его с безжалостной правдой, не смягчая теней, тёмных сторон (не приукрашивая). И цитирует слова Милле: «Я родился крестьянином, крестьянином и умру. Я хочу говорить то, что я думаю. Я должен отображать вещи такими, как  я их видел, я буду придерживаться реальности, не стараясь смягчить (сделать более удобными грубые) деревянные башмаки, и если будет нужно, буду сражаться за свою честь.»:
«Ich bin als Bauer geboren und werde als Bauer sterben. Ich will sagen, was ich denke. Ich muss die Dinge wiedergeben, wie ich sie gesehen habe, und ich werde auch auf meinem Boden bleiben, ohne um die Breite eines Holzschuhes zu weichen, und wenn es nöthig ist, werde ich um die Ehre kämpfen.»

Картины Жана-Франсуа Милле «Сеятель» (1850) и творчество Винсента Ван Гога (1853—1890).
«Сеятель» Жан-Франсуа Милле, 1850. Музей изящных искусств, Бостон.  Винсент Ван Гог, 1889 (холст/масло 80х66см)  Коллекция семьи Ниархос

Ван Гог писал, что подобные сюжеты нельзя считать копированием в узком смысле этого слова. «Это скорее перевод на другой язык, язык красок, впечатлений, создаваемых черно-белой светотенью».
Таких скопированных, переосмысленных Ван Гогом, работ десятки.
Винсент Ван Гог 1888 год. (холст/масло 64.0×80.5 см). Справа: 1889 год (холст/масло64х55см) коллекция Kröller-Müller Museum, Otterlo.

По сети гуляют такие интересные цитаты из писем Ван Гога (проверять не стала, очень похоже на правду):
«А знаешь, повторение в цвете рисунков Милле может оказаться очень интересным делом, из них легко составить совершенно исключительную коллекцию копий, вроде работ Прево, копировавшего малоизвестные работы Гойи и Веласкеса для г-на Дориа. Допускаю, что, занимаясь этим, я принесу больше пользы, чем даст моя собственная живопись.»
«Мне очень хочется, чтобы в школах висели репродукции Милле: если дети будут видеть прекрасное, среди них всегда найдутся будущие художники.»

Из раннего: Millet «Femme nue couchée», 1844/45, huile sur toile, 33 × 41 cm. Paris, musée d’Orsay.
Справа: Vincent van Gogh «Weiblicher Rückenakt» Paris, Anfang 1887. Öl auf Leinwand, 38 x 61 cm. Paris, Privatbesitz

«Анжелюс» Милле и Сальвадор Дали (1904—1989)
Salvador Dali, Archeological Reminiscence of Millet’s Angelus, ca. 1934.

Музей ван Гога в Амстердаме осенью 2019 года предоставлял возможность взглянуть на картины Милле и Дали, висящие рядом.
Музей владеет десятью работами Ван Гога, которые являются  копиями картин Милле. Photograph: Jan-Kees Steenman/SeeItYourself

«Das Ende des Tages, Abend-Effekt» Jean Francois Millet
Paul Cezanne, «Man with a Vest», ca. 1873  Поль Сезанн (1839—1906)

Можно продолжить…Несмотря на свою односторонность, которая, впрочем, является свойством духа новаторства, Милле оказал большое влияние на художников последующих поколений.