Прививки опыты над людьми
Разбираемся, почему люди боятся прививок
В 2019 году ВОЗ назвала недоверие к вакцинам одной из 10 глобальных угроз человечеству. В том же списке — Эбола и изменение климата. По данным организации, вакцинация позволяет предотвратить два-три миллиона смертей ежегодно. Антипрививочники думают иначе: для них вакцины — не спасение, а причина тяжелых болезней и даже смертей. «Инде» поговорил с тремя людьми, которые убеждены в опасности прививок, а заодно рассказывает, чем чреват отказ от вакцин.
Когда я родила первую дочку, пришла медсестра и спросила, буду ли я делать ребенку прививки. Я спросила, можно ли мне подумать, а она сразу же ответила: «Нет». Тогда я сообщила, что отказываюсь. Утром пришла врач и все-таки поставила прививку, несмотря на подписанный мною отказ. Меня это удивило, но особого значения я этому не придала.
В декрете у меня было много свободного времени, и я стала глубже погружаться в тему вакцинирования, читать о составе прививок. Первым открытием стали видео советского вирусолога Галины Червонской. После этого я занялась изучением вопроса всерьез.
Я узнала, что в составе вакцин содержится ртуть. Абсолютно все прививки вредные. Например, у меня, в отличие от всех членов семьи, с детства плохое зрение. Я убеждена, что это связано с прививкой. Какой именно — не знаю, мои родители не хотят прояснять этот вопрос, так как не согласны с моей точкой зрения.
«Я уверена, государству выгодно больное население. Это приносит огромные деньги».
Они пытаются убедить меня вакцинировать моих детей. Аргумент у них один: родители говорят, как опасно сейчас заболеть полиомиелитом или коклюшем. Они считают, что государство лучше знает, как нас обезопасить от таких болезней. А я уверена, государству выгодно больное население. Это приносит огромные деньги.
Ко мне подступались не только родители. Все обычно говорят одно и то же: «Нам кололи прививки, и мы как-то выжили, мы же победили прививками страшные болезни! А сейчас столько приезжих — опасно жить без прививок». Но никто почему-то при этом не добавляет, что мои дети после них могут стать инвалидами.
У моей дочери одна прививка, а сын вообще ни разу не был привит — и с ним все хорошо. Правда, недавно в саду у нас возникли проблемы, но я все быстро решила. Дело было так: мне позвонили 30 августа и сказали, что в саду карантин. Детям сделали прививки от полиомиелита, так что нам в сад нельзя приходить до 24 сентября. Я была в шоке, так как я работаю и сидеть с детьми было некому. Я готовилась к масштабному разбирательству, но нас все-таки перевели в другую группу. Других сложностей из-за отказа от прививок пока не возникало.
Почему люди отказываются от прививок
Евгений Фомин
врач-психиатр, кандидат медицинских наук
Современные антипрививочники появились из интернета. Их недоверие к медицине связано со вполне определенными психологическими причинами. В таком отношении к врачам нет золотой середины: люди либо «ночуют» в клиниках, буквально заставляя найти у них патологию, либо панически избегают докторов. Во втором случае это замаскированный страх смерти. Человеку по-детски страшно: «А вдруг что-то смертельное найдут?»
В этом страхе нет логики и здравого смысла. Как дети пугаются бабайки под кроватью, так взрослых пугают белый халат и запах лекарств. Безусловно, это приобретенный страх. Дети, которые впервые встречаются с врачами, их не боятся. Ужас перед докторами и медицинскими манипуляциями (например, прививками) — это последствие стрессовых личных историй, связанных с посещением медицинских учреждений, например, болезненных уколов или длительных госпитализаций.
Более того, в слове «больница» уже заключен этимологический код в корне слова — «боль». Предполагаю, что если бы больницу, к примеру, называли здравницей, неосознанное отношение к ней было бы более лояльным.
В США осталось немного штатов, в которых от прививки можно отказаться в силу религиозных убеждений или по состоянию здоровья. В основном требуют прививки для посещения школы. У нас с мужем двое детей, и старшая уже школьница, но нам повезло: педагоги совершенно не интересуются, делали ли ей прививки. Никто не задает вопросов.
Я советский человек, поэтому мне, в отличие от моих сына и дочери, пришлось пройти через обязательную вакцинацию. Отказаться от прививок для себя и своих детей я решила по двум причинам: во-первых, у мужа были осложнения после введения вакцины, сделанной в подростковом возрасте, и, во-вторых, после просмотра документального фильма про вакцинацию.
Муж помнит совершенно точно, что прививка была от дифтерии. Абсолютно здоровому подростку вкололи прививку в 18 лет (ходили по домам прививали). Первые две недели была температура, но когда обратились к врачу, тот сказал, что спортсмены плохо переносят прививки, — мой муж занимается борьбой.
Вскоре после этого муж попал в больницу на скорой помощи с осложнениями на миокард. Он не помнит, что сказали врачи в больнице и связали ли они его состояние с прививкой. Но мы убеждены, что все дело было в ненужной вакцинации.
«Я не верю, что отказ от прививок провоцирует эпидемии. Те, кто это утверждает, пусть докажут свою позицию цифрами».
Я знала об истории мужа, однако всерьез не задумывалась о вреде прививок до беременности. А когда первый раз забеременела, поняла: только на мне лежит ответственность за жизнь и здоровье моего ребенка. Я стала интересоваться темой прививок и однажды посмотрела документальный фильм (название уже не помню), который меня потряс.
В нем говорилось о вреде химического состава вакцин и о том, что вакцинация по сути — это совершенно не то, что преподносят медиа. Я не верю, что отказ от прививок провоцирует эпидемии. Те, кто это утверждает, пусть докажут свою позицию цифрами. За попытками заставить всех поголовно делать прививки стоят люди с определенными интересами — почитайте книгу «Фармацевтическая мафия», там об этом подробно рассказывается.
Если вкратце, массовая вакцинация — это огромный бизнес с большими деньгами. Например, в Америке только одной семье, пострадавшей от вакцинации, выплатили 290 миллионов компенсации. Представляете, сколько зарабатывают на прививках, если могут заплатить такие деньги? Так что для меня очевидно, что прививки — это и бизнес влиятельной элиты, и регулирование роста населения, и, в том числе, опыты над людьми.
Почему прививки необходимы
Андрей Кондрахин
клинический фармаколог Федерального центра цереброваскулярной патологии и инсульта минздрава России, кандидат медицинских наук
В чем суть вакцин в двух словах. Возбудитель в минимальной концентрации попадает в «чистый» организм. Это приводит к включению защиты человека, то есть иммунной системы. Как это происходит: лейкоциты активируются и начинают уничтожать патогенные организмы. Они выбрасывают в окружающее пространство активные вещества, которые стимулируют систему воспаления и активируют иммунокомпетентные клетки. Это позволяет нашему организму выработать иммунный ответ и «записать» его в память иммунной системы.
С помощью профилактических прививок на нашей планете удалось победить самую страшную болезнь — натуральную оспу. Отказ от прививок может привести к эпидемиям и росту смертности. Пример — недавняя эпидемия кори в Украине. В 2018 году количество заболевших там исчислялось тысячами.
Конечно, побочные реакции от проведения вакцинации возможны. Осложнение после прививки от гепатита В выражается в виде крапивницы, сыпи и мышечных болей. Но встречается оно редко: раз на 600 тысяч прививок. С остальными прививками ситуация похожая. Анафилактический шок совокупно от всех вакцин приводит не более чем к двум смертям на миллион доз. Вакцина от полиомиелита — к 4,7 смерти на миллион доз. Вакцина от оспы (сейчас не применяется) вызывала две смерти на миллион доз. Вакцина от гриппа ни разу не стала подтвержденной причиной летальных исходов. Люди, выступающие против вакцинации, в качестве аргументов ссылаются как раз на исключения из общей практики.
Вакцинация населения довольно затратна для государств, но только с ее помощью можно предотвратить заболевания и эпидемии. Тем не менее сегодня вокруг прививок образовалось много мифов и небылиц. Важно понять, почему государству невыгодно нездоровое население: больные люди не приносят вклад в ВВП. Тяжело заболевший человек, например ребенок, требует ухода. По статистике, он «выключает» из экономики четырех человек на свое обслуживание. Снижение трудоспособного населения приводит к снижению заработной платы, снижению отчислений страховых взносов и, в конечном итоге, снижению ВВП. Гораздо дешевле проводить качественную профилактику заболеваний, чем лечить возможные осложнения.
Моему поколению делали прививки, и, мне кажется, мы по здоровью слабее своих родителей. Например, я, когда была грудничком, перенесла экссудативный диатез и потом в детстве очень часто болела. У моего брата после прививки в пять лет вылез большущий ячмень. Плюс он стал аллергиком, и я связываю это с вакцинацией.
У моих непривитых детей таких проблем нет: они не знают, что такое аллергия или тяжелая болезнь. Сейчас младшая дочь болеет ветрянкой — и при этом у нее ни температуры, ни слабости. Если бы не характерная сыпь, можно было бы подумать, что это совершенно обычный суперактивный ребенок.
Мое доверие к врачам подорвала история, которая произошла с моей старшей дочерью. Малышке было два года, когда у нее на виске образовалась шишка, наполненная жидкостью, похожей на кровь. Девять месяцев мы мазали шишку, прикладывали пиявок. В итоге сдались: выкачали жидкость, но она снова набралась.
Врачи решили вырезать эту шишку и провести гистологический анализ. По их словам, это был туберкулез кожи и возможная реакция на прививку БЦЖ, которую нам на самом деле не делали. Нас сразу поместили в тубдиспансер. Мы пролежали в нем пять недель. Знакомые сказали мне, что дочери можно оформить инвалидность. Это позволило бы решить жилищный вопрос, поэтому я решила заняться сбором необходимых документов.
Когда я подошла к заведующей диспансером, она сказала: «У вас нигде сейчас туберкулез не подтверждается — ни на снимке, ни в мокроте, ни в крови, ни на коже». Я удивилась: а что мы тогда лечим и как понять, до каких пор продолжать лечение? Я пообещала, что буду ставить уколы дочери сама, и нас выписали.
«Я думаю, что не только прививки, но и медицина в принципе — это бизнес. Врачам не нужны здоровые люди».
После выписки надо было ездить на осмотры. И в очередной раз, когда мы приехали, в очереди я услышала разговор мамочек. Они говорили, что у их детей после противотуберкулезных лекарств раскрошились все зубы. Тогда я решила совсем отказаться от лекарств и перестала делать уколы дочери.
Мы продолжали ездить на осмотры, брать таблетки — а после их выкидывали. Нам надо было лечиться полгода и потом еще три года по два месяца в полугодие. Все это время мы ездили к врачам и делали честные глаза, говорили, что лечимся по всем правилам. Анализы были хорошие, так что в конце концов нас сняли с учета. Кожный туберкулез больше себя никак не проявлял.
Я думаю, что врачи не ошиблись с диагнозом. Но они назначили лечение, от которого было больше вреда, чем пользы. Организм моей дочки не был ослаблен прививками, поэтому справился сам.
Сейчас дочери уже 18, у нее все хорошо. Слышать историю о «туберкулезе» врачи не хотят. Да что врачи, даже некоторые мамочки меня не слушают. Но для меня эта история расставила все по местам. Я думаю, что не только прививки, но и медицина в принципе — это бизнес. Врачам не нужны здоровые люди. А прививка — самый благовидный предлог для снижения иммунитета.
Источник
Зимой по стране прокатилась волна слухов: ребятишкам делают прививки от гриппа, в результате которых они становятся инвалидами. Что в этой истории – правда?
Родители волгоградских детей только радовались: медики уверяли их, мол, новейшее лекарство, да и бесплатно – когда такое было! Теперь, после зловещего эксперимента, один из докторов даже купил квартиру в Москве. А ребятишек еще лечить и лечить – настолько серьезными оказались последствия “прививки”.
На самом деле 112 волгоградским детям вкололи неизвестное докторам России лекарство. Во все колокола первой зазвонила Любовь Гераськина, энергичная бабушка маленькой Вики.
— Как все делалось? Алевтина, моя дочь, принесла из нашей детской поликлиники № 5 направление в железнодорожную клинику. Там было написано: “на вакцинацию”. Вроде ну подумаешь: укололся и пошел, — Гераськина листает уже разбухшую от заключений врачей медкарту ребенка. — А девчонке только хуже после этих уколов стало.
Она настойчиво отправляет Вику в соседнюю комнату под разными предлогами. Но девчурка возвращается, слушает взрослый разговор, хлопает глазенками. За долгое время нашей беседы с Любовью Адамовной Вика не произнесла ни слова.
— Стесняется, — объясняет ее бабушка. — Не хочет, чтобы узнали, что она плохо говорит. Вике уже два с половиной года, и она толком не разговаривает. Хотя в годовалом возрасте, до вакцинации, ее словарный запас превышал норму! Это отмечено в медкарте. Сердце разрывается, когда вижу, в каком она состоянии.
“Потерпевшая” Вика — одна из тех 90% детей, которых, как установила экспертиза, в волгоградской клинике вообще не имели права включать в группу испытуемых.
— Потому что у них отклонения в состоянии здоровья, — объясняет главный педиатр Волгограда Андрей Качанов-Махов. — А согласно медицинским нормативным актам, исследования разрешаются только на здоровых детях. Если быть точным, то, что вкалывали малышам, еще даже не вакцина, а медицинский иммунобиологический препарат (МИБЛ). Вакциной он может стать после регистрации.
Перечень появившихся у Вики заболеваний называть не стоит хотя бы из сострадания к ребенку. Но список длинный. Девочка уже трижды попадала в больницу с разными диагнозами, из них дважды — в тяжелом состоянии.
— Я уверена, исследователи-педиатры прекрасно понимали, что грозит ребенку, если у него есть противопоказания к препарату. А у Вики они были, — говорит ее бабушка.
В медкарте девочки отмечено: перинатальное нарушение нервной системы. Значит, врачи должны были исключить ее из числа детей, которым вводили экспериментальную вакцину. Но все было наоборот.
— Наша малышка перенесла ОРЗ, мы решили отложить визит в поликлинику, — вспоминает Любовь Гераськина. — Тогда “вакцинанты” стали давить звонками: “Приезжайте срочно, ваш ребенок в плане. Торопитесь, пока у нас укол бесплатный, в Москве за него берут большие деньги”.
— Так им же надо было набрать как можно больше малышей, чтобы получить деньги сполна, — с горьким сарказмом говорит “Известиям” завкафедрой терапии и семейной медицины местного медуниверситета Сергей Недогода.
Врачи работали так, что теперь поток родителей в прокуратуру не иссякает.
— Мамы и папы приходят к нам в нерве, — горячится следователь по особо важным делам Сергей Наумович. — Знать не знали, что их малышам вкололи экспериментальный препарат. Теперь тревожатся. По статье 42 Уголовно-процессуального кодекса “Нанесение физического и морального вреда” они и их дети признаются потерпевшими. Таких уже 34 ребенка.
Препарат вводили всем малышам, без разбора
Только теперь выясняется, что детям вкалывали неизвестное лекарство не ради науки или спасения здоровья будущего нации. У частной клиники, где все это происходило, труднопроизносимое название: “Негосударственное учреждение здравоохранения (НУЗ) “Отделенческая клиническая больница (ОКБ) на станции Волгоград-1”. Три ее сотрудника — замглавврача Ольга Аликова, заведующая педиатрическим отделением Татьяна Слизова и врач-педиатр Светлана Алексеева — подозреваются в том, что кололи неизвестный препарат, несмотря ни на что, просто потому, что им платили деньги.
Исследования они проводили в рамках частной клиники. Заказчиком испытаний была бельгийская фирма “ГлаксоСмитКляйн Байолоджикалз”. Ее российский оператор “ГлаксоСмитКляйн Трейдинг” заключил с больницей договор. Медики должны были проверить, как действует на малышню комбинированная вакцина против кори, эпидемического паротита, краснухи и ветряной оспы Priorix-Tetra и живая ослабленная вакцина против ветрянки Varilrix. Обе были произведены “ГлаксоСмитКляйн Байолоджикалз”. Разрешение на исследования этого препарата Росздравнадзор давал.
Но вот что главное: как объяснил Сергей Недогода, Priorix-Tetra и Varilrix в России не зарегистрированы и пока не применяются. Так что к их исследованию нужно подходить с особой тщательностью.
— В протоколе исследования, который и был у врачей, — говорит Недогода, — черным по белому написано: если у детей на первом-втором году жизни имелись невралгические нарушения, их нельзя включать в эти исследования ни в коем случае.
Но и протокол, и нормативы, принятые в российском здравоохранении, “поправил” работавший тогда медицинским советником в “ГлаксоСмитКляйн Трейдинг” Игорь Смоленов. Он прислал исследователям из волгоградской клиники письмо, в котором разъяснил: в России многим детям на первом году жизни ставят невралгические диагнозы. Международной классификации они не соответствуют. Поэтому он считает допустимым включать в исследование и малышей с такими показаниями. Медики советнику бельгийской фирмы поверили. Не только из-за того, что они получили бы деньги, нет.
Знаете, почему еще? Потому что Смоленов работал в здешнем медуниверситете на кафедре клинической фармакологии и интенсивной терапии. А по совместительству — в железнодорожной больнице станции Волгоград-1. И подозреваемые сегодня врачи — его бывшие студентки и коллеги. На наш вопрос, не Смоленов ли порекомендовал клинику, Фатима Абазова, директор по внешним связям “ГлаксоСмитКляйн Трейдинг”, осторожно ответила:
— Список представлял Смоленов, и если даже он их знал, то что?
А то, что теперь в уголовном деле значится так много пострадавших малышей. Врачи, как считают следователи, просто не обращали внимания на состояние здоровья детей, кололи препарат всем, без разбора.
Рекомендовали и блефовали
Загвоздка “дуремаров” из больницы станции Волгоград-1 была в том, что ни одного так называемого приписного пациента у них не было. То есть к ним приходили по собственному желанию да если деньги были. Клиника-то частная.
Поэтому медикам пришлось устроить что-то вроде рекламной кампании новой прививки. По условиям договора для исследований требовались годовалые малыши или двухлетки. Замглавврача Ольга Аликова отправилась за ними в поликлиники. Говорит, проводила там благотворительную акцию: в рамках гуманитарной помощи и нацпроекта “Здоровье” клиника получила безумно дорогую вакцину и готова поделиться со всеми желающими даром.
— Психологический расчет был точным, — уверен главный педиатр Волгограда Андрей Качанов-Махов. — Аликова до ухода в частную клинику была преподавателем в медуниверситете, кандидат медицинских наук. Вряд ли кому-то могло в голову прийти, что она блефует. А тут еще в шесть муниципальных поликлиник города пришли письма из Волгоградского управления Роспотребнадзора. В них давались рекомендации направлять детей к ним в клинику “для сравнения эффективности отечественных и зарубежных вакцин в рамках Европейской недели иммунизации”.
С этими письмами вышла еще одна примечательная история.
— Я их не подписывал, — говорит начальник управления Александр Залепко. Действительно, под номером, который стоит на этих письмах, в Роспотребнадзоре значится другой документ. А Залепко говорит: — Вам все разъяснит начальник эпидемиологического отдела Краснова.
Елена Краснова от встречи отказалась. Предложила прислать вопросы по электронной почте. Но ответов не последовало. Как выяснили “Известия”, она одновременно числилась в больнице, где проводились испытания, эпидемиологом. Говорят, она не только рассылала письма, но и обзванивала поликлиники, поторапливая главврачей. И оттуда направляли детей на вакцинацию. Не подозревая, что делают малышей подопытными кроликами. Бдительных родителей в НУЗе успокаивали как могли. Доктора заранее подстраховывались от их исков, давая им подписать договор под названием “Информированное согласие”.
— Я засомневался, спросил: под чем подписываюсь? — вспоминает отец маленького Ильи Денис Воропаев. — Успокойся, ответили, будь доволен, что попал в благотворительную акцию, такая дорогущая прививка — и бесплатно. А в “Согласии” столько медицинских терминов! Я — водитель, ничего не понял.
Как установило следствие, давая на подпись “Информированное согласие”, исследователи не ставили родителей в известность о возможных побочных эффектах и рисках, которым может быть подвергнуто здоровье их ребенка. Короче, это еще один камешек в пользу того, что главным в этой истории были деньги, а дети — способом их заработать.
О самочувствии детей, которым ввели вакцину, медики узнавали, звоня по телефону в муниципальные поликлиники, к которым были приписаны малыши. А у врачей из НУЗа не было даже медкарточек, по которым можно объективно судить о состоянии здоровья пациентов и результатах тестов. Почему?
— Облздравкомитет запретил их выдавать, — говорит Аликова.
— Неправда, — отвечает председатель Волгоградского облздравкомитета Евгений Анищенко. — К нам никто и не подумал обращаться. Мы узнали об исследованиях через три месяца после их начала, когда Любовь Гераськина обратилась к нам. Эти врачи, видимо, боялись рассекретиться, надеясь, что все их дела останутся в тайне.
Три укола — и 56 тысяч долларов в кармане
Частная клиника, где испытывали вакцину на детях, похожа на Министерство обороны. Массивное, сталинских времен, здание отделяет от улицы шлагбаум. В будке — охранник. У входа в клинику дежурит еще один. В диагностическом отделении, почти рядом с регистратурой, на двери кабинета табличка: “Врач-педиатр Алексеева Светлана Петровна”.
Но для корреспондента “Известий” прием у доктора Алексеевой оказался коротким. Она заявила, что разговор может состояться только в присутствии адвоката. В кабинет заглянула и Татьяна Слизова. Говорит, случайно мимо проходила.
— Мы все делали в соответствии с протоколом исследования, — раздраженно стала объяснять Алексеева. Позже это же твердила Аликова. О здоровье своих бывших “подопытных пациентов” эти врачи не волнуются.
— Не было у них осложнений, — говорит Аликова. — Могут разве что отмечаться обычные явления, например, повышение температуры.
О том, какое это “повышение температуры”, им теперь может рассказать бабушка Вики — Любовь Гераськина. Но с родителями “исследователи чудо-вакцины” больше не встречались.
— Нам бы очень хотелось поговорить и со Смоленовым, — надеется следователь Сергей Наумович. — Но из Москвы он уже уехал. В Бельгию. Работает в головном офисе компании. Мы посылали туда требование о необходимости явки в прокуратуру для дачи показаний. Смоленов позвонил, сказал, что, когда будет в России, появится и у нас. В России, по нашим сведениям, он был. А вот в прокуратуре мы его так и не увидели.
Сколько же получили за исследования врачи? Их коллегам и не снились такие “деньжищи”. Ольга Аликова всего за три визита, как это именуется в протоколе, то есть трехкратное введение детям вакцины, получила $56 000. Татьяна Слизова — $26 000. Светлана Алексеева говорит, что деньги ей обещали, но не дали. Правда ли это, следствие пока не выяснило.
— А наши муниципальные поликлиники теперь взяли всех детей, прошедших вакцинацию вне родных стен, под особый контроль, — говорит главный педиатр Качанов-Махов. — Мы разработали специальную медицинскую карту, где педиатры по целому ряду параметров отмечают и отслеживают их состояние.
Да толку-то…
Источник