Прививка это к счастью
«Эгоист generation», март 2009, рубрика «Тайное и явное»
Не только эмоциями людей, но и их поведением управляют нейрогормоны. А нейрогормонами управляют гены. Получается, что некоторые люди от природы отзывчивы, оптимистичны и счастливы в любви, а другие от природы недоверчивы, пессимистичны, и в любви несчастны. Генетики и нейрофизиологи изучают эту разницу между людьми, чтобы приготовить лекарство от злобы и прививку счастья.
Чтобы человек стал добрее и счастливее, достаточно увеличить в клетках мозга длину микросателлита RS3 возле гена вазопрессинового рецептора. Такая операция усиливает чувствительность рецептора к вазопрессину, гормону, который способствует формированию человеческих привязанностей. Под действием введенного вазопрессина и окситоцина крысы начинают вылизывать чужих новорожденных крысят, тогда как в обычном состоянии они им полностью безразличны. Именно эти гормоны способствуют формированию фиксации на первом партнере у моногамных видов. Когда-то этолог Лоренц описал механизм импринтинга, то есть инстинктивного запоминания, а теперь ученые нашли химическое объяснение этому механизму. Привязанность матери к младенцу почти у всех животных, и у человека тоже, вызывается тем, что во время родов в организм поступает высокая доза окситоцина, и под действием этого гормона мать запоминает запах своего ребенка на уровне подкорки. Формируется глубокая привязанность, которая выражается в том, что мать испытывает тревогу, когда ребенка нет поблизости, и радость, когда он оказывается рядом, а так же потребность в тесном тактильном контакте и заботе о нем. У моногамных видов животных под аналогичным действием гормонов формируется привязанность к первому сексуальному партнеру. Его запах становится определяющим фактором для ощущения удовлетворения. Если любимого нет, животное тоскует и ищет его как источник своего комфорта, а найдя, испытывает эйфорию. Точно так же с химической точки зрения формируется человеческая любовь, хотя любовный импринтинг людей и не обладает такой сильной фиксацией.
Механизм действия вазопрессина и окситоцина в природе на удивление консервативен. Поведение и чувства людей тоже подвержены действию этих же веществ, хотя у людей схема сложнее. Можно с уверенностью сказать, что матери со слабым или отсутствующим материнским инстинктом имеют какую-то патологию окситоциновых рецепторов, их мозг слабо реагирует или не реагирует совсем на окситоциновую атаку во время родов, запоминания запаха не возникает, и физически ребенок оставляет такую мать равнодушной. Либо она может испытывать к нему отвращение. Если с аллелями соответствующих генов все в порядке, люди не только обладают здоровыми родительскими инстинктами, но и способны к переживанию любви к сексуальному партнеру. В отличие от людей с короткими микросателлитами RS3, они верны, их чувства глубоки и стабильны. Люди, у которых чувствительность этих рецепторов снижена, ветрены, быстро начинают скучать с одним партнером и не знают, что такое любовь.
Вышеописанная теория «химии любви» уже не нова и кажется слишком примитивной, чтобы всерьез прописывать плохим матерям и гулящим мужьям капли окситоцина и вазопрессина. Не только психологам, но и просто наблюдательным людям известно, что способность к любви не является врожденной, а формируется в течение всей жизни. Чем больше ребенка любили в детстве, тем более отзывчивым он вырастит. Это правило имеет исключения, однако, чувствительные и любящие люди очень редко вырастают в плохих семьях с холодными родителями. Это можно было бы списать на все тот же генетический механизм, передаваемый по наследству, однако то же самое касается усыновленных детей. Среди них высок процент тех, кого бросили равнодушные матери, однако, будучи усыновленными, они часто вырастают и сами становятся хорошими родителями. Одним словом, хотя влияние генетики на характер ученые не отрицают, влияние среды очень часто компенсируют генетические изъяны. Или усугубляет. А иногда даже порождает их, как ни фантастично это звучит.
Феномен связан с тем, что «химия любви» применительно к человеческому мозгу намного сложнее, чем у примитивных животных. Хотя даже у животных редко удается добиться изменения поведения простым введением вещества. Чтобы гормон вызывал сильную чувственную реакцию и сформировал новую схему поведения, необходимо чтобы рецепторы не остались к нему индифферентны. Но даже если изменить чувствительность рецепторов, вмешавшись в генотип, гены влияют не на поведение как таковое, а на общие принципы построения нейронных контуров, которые отвечают за обработку поступающей извне информации, всех тех многообразных чувственных сигналов, восприятие которых и называется жизнью. Сами вычислительные устройства не только реагируют на поступающую информацию, но и меняются под ее воздействием.
Вот почему поведение людей так зависит от среды и уровня развития. Влияние окружающих и произведений искусства, жизненный опыт и культурный багаж способны включать определенные нейронные контуры или блокировать их. Равнодушный родитель, испытывающий негативные чувства к собственному ребенку, или человек, никогда не чувствовавший нежности и любви к другому человеку, это не химическое искажение, которым наградила человека природа. Это искажение на личностном уровне, а дурная химия всего лишь следствие. Абсолютных генетических уродов по части любви нет, а если и есть, их отклонениям сопутствуют психические заболевания. Большинство жестоких и холодных людей – продукты не столько особой генетической конституции, сколько детских травм и негативного жизненного опыта.
Человек – существо целостное. Его организмом управляет иерархия во главе с самосознанием. Все попытки вмешаться в управление не сверху, а снизу или сбоку, то есть не через осознание своей духовной природы, а с помощью химического исправления чувственных и эмоциональных изъянов, не заканчиваются никак или заканчиваются плохо. Влиять на нейрохимию люди давно умеют. Продаются легальные и нелегальные, лекарственные и нелекарственные психоактивные вещества, способные изменить настроение человека и даже его самоидентификацию. Человек испытывает радость, ощущение расширения сознания, чувство единения со всем миром и прилив жизненных сил. Эти таблетки и порошки можно было бы считать прививками счастья, если бы этот короткий и сомнительный кайф не оборачивался обратным эффектом.
Вещество действует недолго, и по окончанию его действия человек не только возвращается в серую действительность, но и находит ее куда более унылой, а главное не находит в себе ни сил, ни желания менять свое отношение волевым и когнитивным путем. Очень скоро может оказаться, что стимуляторы, эйфоретики, галлюционогены и наркотики единственный доступный этому человеку путь к счастью. А по существу, тропинка в могилу.
Примерно так же будет выглядеть влияние на ДНК. В генотип вмешаться можно, однако общая структура заставит измененный участок работать как и прежде, а так как прежних резервов нет, организм могут ждать большие неприятности. Кто знает, как поведет себя увеличенный участок RS3 у жестокого и циничного человека. Сделает ли он этого человека любящим? Или это будет любовь людоеда, стремящегося сожрать существо, ставшее вдруг таким аппетитным? А может быть, под воздействием окситоцина такой человек испытает пронзительную жалость и любовь к себе, что заставит его лишь ожесточиться к окружающим? Пока очень трудно сказать, как поведет себя прививка счастья в организме человека, который этот счастье не заработал. Хотя, конечно, очень хочется надеяться, что генетика поможет человечеству эволюционировать быстрее и в правильном направлении. В конце концов, наука – это продукт развития мозга, то есть инструмент эволюции, с точки зрения теории Дарвина вполне способный подтолкнуть развитие человека на тысячу лет вперед.
© Марина Комиссарова
Источник
Сегодня у нас больше соблазнов и искушений. Выбрать правильную дорогу, понять, что есть добро, а что зло, обойти лужи и колдобины на пути взросления – вот это как раз помогает делать книга. Маленькому ребенку просто необходима прививка счастья.
Россияне стали читать чуть больше, утверждают социологи (ВЦИОМ). При этом взрослые граждане убеждены: дети-XXI не читают книг вовсе. Так ли это на самом деле? Могут ли современные детские авторы заменить Маршака и Чуковского? Об этом «РГ» рассказала детская писательница Татьяна Бокова.
– Сегодня детским душам нужно что-то особенное?
Татьяна Бокова: Сегодня у нас больше соблазнов и искушений. Выбрать правильную дорогу, понять, что есть добро, а что зло, обойти лужи и колдобины на пути взросления – вот это как раз помогает делать книга. Маленькому ребенку просто необходима прививка счастья. Психологи говорят, что ребенок формируется до пяти-семи лет, именно в этот период он должен понять, что все-таки живет в мире добра и что добро побеждает.
– Писатели прошлого века умели говорить о жестокости совершенно особенным языком, достаточно вспомнить «Чучело» Железникова. Сегодня бдительные родители обнаруживают в творчестве современных авторов ненужные, на их взгляд, «кровавые подробности». Нужна ли детям такая правда жизни?
Татьяна Бокова: На мой взгляд – нет. Я категорический противник такого подхода к жизни, а тем более к литературе. Сиюминутное не тащат в книгу. То, что сомнительно, что вызывает споры в обществе, надо обсуждать, но привносить свой собственный взгляд, передавать свою злость на мир детям не стоит. Здесь должна быть очень тонкая грань. Мы видим примеры в литературе Северной Европы, когда с ребенком обсуждается тема смерти, хотя раньше это было табу. Сложные вопросы обсуждать надо, но задача автора давать не собственный взгляд (скажем, «за» однополые браки или «против»), а все- таки опираться на общечеловеческие ценности. Ребенок верит книге как закону, это конституция его жизни, и поэтому детским авторам нужно быть очень аккуратными. Во взрослой литературе эксперименты возможны, а ребенок сопротивляться чужому мнению не может.
– Вы начали писать стихи, когда пришли в магазин за книгой для годовалого сына и поняли, что выбирать не из чего. Сейчас та же ситуация?
Татьяна Бокова: В начале 90-х коммерческие издательства совсем не поддерживали детскую литературу. Тогда очень трудно было найти хорошую современную литературу. На мой звонок в издательство обычно спрашивали: «Вы кто – детский поэт?» И отвечали: «Спасибо, не надо». Сейчас ситуация изменилась. Сфера книжной торговли не только издает книги, но и старается пропагандировать хорошую литературу. Сейчас уже не найдешь, как в 90-е, «Буратино» в переводе переводчика-экономиста, который решил подзаработать.
– Но родители покупают классиков: Маршака, Барто…
Татьяна Бокова: Проще взять книгу классического автора и быть спокойным. Но ребенку нужны книги и на современные темы, где есть роботы и то, что он видит сегодня вокруг. Молодые авторы есть, но их путь к читателю тернист. Дойти до детской аудитории сегодня очень сложно, потому что нет современных отечественных программ, нет детских фильмов и мультфильмов на экранах кинотеатров и телевизора. Значит нет мира, в котором себя комфортно могли бы чувствовать детские писатели. Ведь книга – то, что, как сейчас говорят, должно рождать бренд. Новый персонаж за собой поведет всю цепочку: мультфильм, детскую передачу, наклейки, карандаши, чтобы мир вокруг ребенка оживал. Дети именно так воспринимают писателей: «Разрешите до вас дотронуться, вы ведь волшебник». И второе распространенное в детском мире отношение – как, вы живая? Отношение к писателю как к памятнику, – вот это надо рушить.
– Как при современном изобилии выбрать книгу?
Татьяна Бокова: Прежде всего книгу нужно прочитать самим. Она должна быть написана хорошим русским языком. Качественная книга должна заставлять задуматься. Важны красивые иллюстрации, а еще я не люблю, когда издатели делают мелкий шрифт, крупный не только позволяет легче читать, но и систематизирует мысли.
Источник
Россия стала одной из немногих в мире стран, где даже при наличии выбора доступных вакцин, вакцинация пробуксовывает. Мы с удивлением читаем новости о том, как канадцы выстраиваются в очереди, чтобы привиться американской вакциной; что жители Европы переживают, что им слишком долго ждать очереди на укол. Российские пункты вакцинации пусты. Почему соотечественники не спешат прививаться?
На 24 мая 2021 года, по данным независимого сайта, который ведет учет вакцинированных в РФ, в стране привито хотя бы одним компонентом вакцины 15 миллионов 609 тысяч человек (10,68%), а полностью вакцинацию от нового коронавируса получили 11 миллионов 187 тысяч человек (7,65% от всего населения или 16,21% от плана, разработанного правительством).
Темпы вакцинации в последнюю неделю составили 0,1% от всего населения. Если так продолжится, то, чтобы привить 60% населения, потребуется год. Даже по сравнению со странами, где вакцины куда менее доступны, Россия выглядит довольно блекло. В США привилось почти 50% населения, в Великобритании – 55,9%, в Италии – почти 35%.
В ряде регионов вокруг россиян совершают некие танцы с бубнами, чтобы заинтересовать их в вакцинации: где-то привившимся дарят упаковку яиц, а где-то пенсионерам выдают купоны на покупки.
Однако таких примеров очень мало. Социологи «Левада-центра» (организация внесена Минюстом в список НКО-иностранных агентов) провели разбор причин сопротивления вакцинации и пришли к выводу, что они выходят за рамки медицинских.
«Казалось бы, предпосылки для успеха есть. Россия одной из первых разработала собственную вакцину от коронавируса. Пункты вакцинации открыты по всей стране. В крупных городах прививку можно сделать в торговых центрах. Привившимся обещают единовременные выплаты, подарочные карты, бонусные мили, бесплатные билеты в театр, угощают мороженым. Президент неоднократно повторял, что в стране есть все ресурсы для вакцинации, чтобы, по его расчетам, уже к осени в России сформировался коллективный иммунитет к заболеванию», – отмечает замдиректора центра Денис Волков.
При этом изначально о готовности «уколоться» сообщал лишь каждый третий россиянин (тогда как в других странах этот показатель был в два-три раза выше). А в последние месяцы доля желающих стала постепенно снижаться (26% в конце апреля), тогда как доля противников вакцинации – расти: с 54% в августе 2020 года до 62% в конце апреля 2021.
По данным опросов, желание привиться в большинстве случаев высказывают пожилые люди. Кроме того, в группу сторонников вакцинации входят те, кто верит в естественное происхождение вируса; кто потерял в результате пандемии близких; кто доверяет власти и не подвергают сомнению любые ее инициативы. И все же даже среди таких привиться готовы не более половины.
Группу противников вакцинации составляют главным образом те, кто не боится заразиться. Кроме беспечной молодежи в нее входят сторонники различных губительных теорий заговоров, которые, в том числе, считают коронавирус новым биологическим оружием (их 64%), а также те, кто считает пандемию «фейковой» (больше четверти населения в стране считает цифры по заболеваемости коронавирусом завышенными), а все ограничительные меры – «экспериментами над населением» и «желанием нажиться на продаже масок и перчаток».
В группе нежелающих привиться также те, кто в принципе не доверяет инициативам властей. Например, как отмечает Денис Волков, в апреле среди сторонников Владимира Путина людей, готовых сделать прививку, почти в три раза больше, чем среди его противников (33% против 12%). На вопрос, почему вы не хотите привиться, россияне чаще всего отвечают, что опасаются «побочки»; что вакцины сделаны слишком быстро. Многие говорят: пусть сначала привьются другие, а мы подождем и посмотрим.
Волков считает, что радикальных антипрививочников у нас не более 10%, остальные – сомневающиеся. Последние нередко указывают на то, что у них есть противопоказания, что их друзья столкнулись с побочными действиями вакцин или «знакомые врачи» сказали им ни в коем случае не прививаться. В итоге они ждут пока, либо появится доработанная вакцина, либо пандемия рассосется сама, либо надеются на свой иммунитет.
«Иные верят в профилактическую силу козьего молока, коньяка, гомеопатии или дыхательных упражнений. Они уверены, что вирус их не коснется (раз они до сих пор не заболели) или что болезнь пройдет легко», – говорит Денис Волков. Маргиналов, которые считают вакцинацию «чипированием», по данным социологов, немного.
Часть из группы нежелающих привиться отмечают, что скорее всего пройдут вакцинацию, если их принудят к этому на работе, сделают прививку обязательным условием для доступа к социальным услугам и развлечениям или для поездок за границу.
Как рассказал обозревателю «МК» независимый аналитик Эмиль Изгин, можно выделить несколько причин распространённого в нашем обществе нежелания прививаться: «Во-первых, чрезмерное педалирование темы побочных эффектов западных вакцин в СМИ не может не вызывать у людей опасений по поводу всех вакцин, включая и российские.
Во-вторых, у многих, вероятно, есть предположение, что если COVID-2019 – опасная, часто смертельная болезнь, то и вакцины от него должны быть опасными. То, что мРНК и векторные вакцины обладают выраженной реактогенностью, необычной для вакцин в гражданском обороте, только подкрепляет это мнение.
В-третьих, распространена и неуверенность в безопасности вакцин, созданных по новым технологиям (мРНК и векторным). Хотя экспериментирование и ограниченное использование этих технологий были начаты 20-30 лет назад, до прошлого года ни одна мРНК или аденовирусная векторная вакцина не использовалась массово.
И если по мРНК-вакцинам никаких опасений, обоснованных теоретически или экспериментально нет, и сами эти вакцины устроены очень просто (это, по существу, генетический материал в липидной оболочке), то с аденовирусными векторными не всё так ясно.
Гепатотоксичность аденовирусных векторов, потенциал онкогенеза и мутагенеза вследствие редкого эффекта рекомбинации аденовируса с ДНК хозяина, возможное повышение уязвимости к заражению вирусом иммунодефицита человека назывались в качестве потенциальных проблем аденовирусных векторных вакцин задолго до пандемии, хотя на сегодня отсутствуют какие-либо доказательства опасности используемых антиковидных векторных вакцин.
То, что вакцины на новых технологиях могут иметь неизвестные ранее побочные эффекты, показало также недавнее обнаружение связи аденовирусных вакцин с тромбозами. Наконец, не стоит недооценивать и недоверие части населения к качеству отечественных вакцин, имеющее в своей основе убеждение о превосходстве продукции европейских и американских фарм-производителей. Доступность одобренных ВОЗ иностранных вакцин, вероятно, могла бы убедить привиться многих сомневающихся».
Социологи считают, что без серьезной настойчивой агитационной кампании охватить прививками всю страну не удастся. А это означает, что коллективного иммунитета нам придется ждать не меньше года.
Читайте материал«Черная зона коронавируса в России: о чем молчит Минздрав»
Источник